Автор рубрики - Владимир Паньков
Летом мы уже традиционно обсуждаем итоги прошедшего паводка. К этому времени уже становятся известны первые результаты контрольных выловов мальков, которые позволяют судить, успела ли развиться молодь ценных пород рыб, сколько этой самой молоди вышло с нерестилищ, в общем, появляются основания для предметного разговора. И сегодня нашим собеседником снова стал Кирилл Литвинов, заместитель директора Астраханского государственного биосферного заповедника по науке, профессиональный ихтиолог, кандидат биологических наук.
- Каждый год мы поднимаем вопрос отсутствия необходимых для прогноза данных. С зимы нам традиционно говорят специалисты Русгидро: «Воды много, все хорошо, уж в этом году паводок пройдет замечательно! Давайте мы сейчас немного сбросим воду». Для чего это делается, понятно – выработанную сверх плана электроэнергию можно продать на бирже, зимой цены выше, чем обычно, электроэнергии требуется больше.
А вот весной, чем ближе к паводку, тем больше начинается разговоров про то, что осадков оказывается было мало, снег еще не растаял, а потом вдруг он уже растаял, но куда делся, непонятно, в реках его нет… Эта ситуация повторяется каждый год. При этом никакой ответственности за недостоверный прогноз никто не несет. Поэтому, пока у нас нет реального прогноза и ответственности за его качество, об ожиданиях говорить бессмысленно.
Регулирование водного режима Волги основывается на интересах очень большого количества организаций и регионов, иногда эти интересы прямо противоположны интересам рыбного хозяйства Астраханской области. Мы внизу, мы последние, очень сложно отстаивать нашу позицию, подачу воды, которая нам нужна. Но в этом году есть некоторые изменения.
- Паводок начался рано…
- Совершенно верно, в этом году 9 апреля начались повышенные сбросы, еще примерно неделю вода идет от нижнего бьефа Волгоградского водохранилища, то есть в середине месяца начался подъем уровня воды, достаточно активный. Очень существенный момент – важен не только подход «большой воды» и заполнение нерестилищ, но и подход производителей, то есть достигших возраста воспроизводства рыб. Вот эти два процесса должны по времени совпасть, особенно это касается воблы, леща, других полупроходных видов рыб, которые начинают подниматься исходя из температуры воды, усиления течения и так далее. В этом году этот момент у нас совпал.
- Чем очень были недовольны рыбаки, как промысловики, так и любители…
- Это очень хороший знак. О чем он говорит? В предыдущие годы, когда подъем воды начинался в конце апреля-начале мая, это приводило к тому, что созревшая рыба шла из Каспия на нерест до начала этого подъема, в условиях низкого уровня в водотоках дельты Волги. Шли по каналам-рыбоводам, в которых их и ловили эти самые рыболовы-любители и промысловые рыбаки.
В этом году, когда начался подъем уровня воды, ход рыбы не ограничился узкими каналам, и ее не смогли поймать в сети и на удочки. Это означает, что больше производителей добралось до нерестилищ и смогло отметать икру.
И еще хотел отметить важный момент – когда мы начинаем паводок раньше, мы заливаем бОльшую площадь нерестилищ. Тростник еще не успел отрасти, вода заходит спокойно – а затем вырастает растительность и удерживает воду, не дает ей скатиться в Каспий. Тем самым мы продлеваем период обводнения нерестилищ, когда малек может спокойно развиваться, чтобы попасть в реку уже подросшим.
- Вот насколько я понимаю, по той же вобле у нас довольно мало осталось рыб-производителей, и нам нужно заботиться о них. Не так важно, какова будет площадь нерестилищ, если у нас все равно недостаточно достигших возраста воспроизводства самцов и самок…
- Да, у нас не хватает уже воблы, готовой произвести потомство, чтобы заполнить все нерестилища. Хотя с местами нереста тоже много важных вопросов, долгие годы не проводились работы по определению их площадей. Фактически мы пользуемся данными по изучению нерестилищ в период 60-х и 70-х годов прошлого века, и на них основываются прогнозы воспроизводства рыбы. Сейчас ведь есть спутниковые снимки, есть способы провести работу по определению реальных площадей нерестилищ, чтобы улучшить качество оценки популяций ценных видов рыб.
- Сколько длился паводок в этом году?
- В этом году продолжительность паводка в нижней зоне дельты составила 44-53 суток, в западной её части меньше, в восточной - больше. Для нормального развития мальков всех ценных видов рыб (вобла, лещ, сазан и т.д.) нужно 60-67 дней. То есть этот год, в очередной раз, относится к маловодным. Спасибо, что не экстремально маловодный, но все же ниже нормы.
- При этом паводок был ведь продлен?
- Да, я присутствовал на одном из заседаний бассейнового совета, где и решается вопрос сбросов воды, и меня очень удивило, что представители одного из регионов, расположенных в среднем течении Волги, заявили: «У нас проводится важное международное мероприятие, мы не хотим, чтобы набережные выглядели некрасиво из-за того, что уровень воды упал, поэтому мы воду не дадим». Что нам важнее – провести красиво мероприятие, чтобы задний фон на снимках выглядел опрятно, или сохранить поколение рыб этого года? И ведь с этим регионом вопрос возникает не первый раз, каждый год они находят причины, чтобы не сбрасывать воду из водохранилища…
Но все же определенные политические усилия астраханского губернатора Игоря Бабушкина привели к конкретному результату, были увеличены сбросы с Куйбышевского водохранилища, а затем и с Волгоградского, и паводок был немного продлен. Иначе бы он был экстремально, катастрофично маловодным.
- Еще один важный фактор для паводка – уровень Каспия, какой он сейчас?
- В этом году, согласно официальным данным Координационного комитета по гидрометеорологии Каспийского моря, его уровень пересек отметку в минус 29,0 метров. То есть, два года назад было минус 28,4 метра, и падение уровня сейчас продолжается. И если в условиях дельты не так это заметно, то на побережье Дагестана или Казахстана, где берег пологий, вода отходит стремительно, на десятки метров. И прогноз на ближайшие 5 лет – до минус 31 метра. Это намного ниже предыдущего падения в 1959-1977 годах – минус 29,01 м.
При высоких уровнях Каспий создает подпорный эффект, и при равных объемах воды паводок затапливает гораздо большие площади дельты. Но у нас этот подпор исчез в 2013-2014 годах, с тех пор вода скатывается в Каспий, что не дает залить нерестилища. При этом мы продолжаем копать «каналы-рыбоходы», которые помогают «выкидывать» эту воду напрямую в Каспий. Природа создала уникальное явление, раскатную часть авандельты, где есть небольшие глубины, заросли растительности, которые фильтруют воду и не дают ей сразу уйти в Каспий. Мы в этом природном бастионе создаем искусственные бреши, ускоряем процесс ухода воды. И на бывших раскатах становится не просто мелко, там на месте водного пространства вырастают обширные острова.
- А рыбаки эту растительность на раскатах активно жгут в конце зимы - начале весны…
- Да, в это время там кроме рыбаков никого нет. Туристы еще не приехали. Не пастухи же это поджигают? В этом году опять были катастрофические пожары, заповедник тоже пострадал. И с обмелением раскатов в последние годы эта проблема только ухудшается. Раньше, когда тростник был затоплен, его столько не жгли. А сейчас люди его интенсивно очень поджигают.
И образующаяся зола в период пожаров, которые происходят прямо перед паводком, так же мешает рыбе метать икру. Рыба должна оставлять икру на водной растительности, но ее сожгли! Зола, растворенная в воде, образует щелочной раствор…
- По Западному ильменно-бугровому району хотел спросить, хотя это не территория заповедника…
- Тем не менее, мы там бываем, в основном, конечно, исследуем гнездования птиц, но смотрим и за нерестом. На мой взгляд, Западный ильменно-бугровой район - это территории с важнейшими нерестилищами, хотя у них до сих пор нет этого статуса официально. Почему – идет активное хозяйственное освоение, фермеры в ильменях выращивают рыбу, осушают их и выращивают те же арбузы. И если будет ильменям придан статус нерестилищ, этого, конечно, делать будет нельзя. Но как показывает этот год, ильмени могут просто спасти нерест астраханской рыбы, потому что вода неплохо заполняет ильмени. И в этих уникальных озерах она теперь стоит очень долго, отросшая растительность не позволяет ей уйти, что дает полноценно развиваться малькам.
- Что же в итоге с мальком?
- Несмотря на то, что год маловодный, благодаря раннему началу паводка рыбы-производители дошли до нерестилищ и отметали икру. Мы отмечаем массовое вылупление малька из икры и на наших полоях, на территории заповедника, и скат молоди через наши протоки. Год в целом не провальный, молодь разных видов есть, мы ее видим. Не зря заповедник из года в год настоятельно предлагал дать воду пораньше! Ведь когда половодье начинают поздно, вода в наших реках стоит на низком уровне в апреле и быстро прогревается. Рыбы, подчиняясь инстинкту, начинают метать икру, не дожидаясь заполнения нерестилищ – и тут приходит сверху холодная вода и смывает всю икру в Каспий…
- Не могу не спросить про воблу и нерестовый запрет. Уже который год мы много говорим и пишем о мерах по ее сохранению, в итоге ничего не принимается, и остатки популяции продолжают вылавливать, когда она идет с икрой на нерест.
- Да, мы дожили до того, что нам нужно защищать воблу. Проблема в отсутствии необходимого количества рыб-производителей. Ситуация угрожающая, и я надеюсь, что со следующего года будет вводиться реальный нерестовый запрет, который бы помог спасти воблу. Хотя есть немало людей, которые заинтересованы в том, чтобы не сокращать вылов, и они активно лоббируют свои интересы. Но хочу напомнить, что совсем недавно астраханцы не могли поверить, что исчезнут осетровые, а сейчас ¾ всех осетровых, изредка еще встречающихся на Северном Каспии, это выращенные на заводах и выпущенные мальки. Если бы не эти заводы, мы бы и слово «осетр» забыли, к сожалению.
- В соседнем Казахстане, насколько я знаю, нерестовый запрет на 2 месяца с 5 апреля…
- Вот это отличная мера. Поэтому в Урале вобла выживет, а вот в Волге с ней может произойти то же, что и с осетровыми.
