Марина Паренская

2020-07-10T13:23:00+04:00

Воспоминания про шопинг в семидесятые  Встречаю после карантина  знакомых: женщине 50, дочке 25, едут, счастливые,  в Ярмарку: мы, говорят, по шопингу соскучились. И  вспомнилось. 70-е годы, дефицит,  что-то приличное из одежды можно купить только по блату или  в страшной давке, когда это «выбрасывают». Терминология того времени.  Блат – это знакомство. Выбросили – это значит несколько штук чего-то оказалось на прилавке. У меня подруга в ЦУМе работала и могла иногда что-то «достать».  А так – барахолка на Советском, что-то сами шили или в ателье, украшали себя всяким вязаными цветочками. «Служебный роман» помните?  Вот  в этом роде.  А тут приезжает из командировки в Икрянинский район коллега в красивом свитерочке – купила в магазинчике в Труд-Фронте, и говорит: твой размер там тоже есть. Свитерок французский серо-голубого цвета, 18 рублей стоит, между прочим, и деньги это немалые.  И я  тут же понимаю, что поеду за ним обязательно, только надо до выходных дотянуть, с работы же не поедешь за шмоткой, это же не другой конец города, а гораздо дальше.  В субботу  уехала с автовокзала, он тогда располагался в храме князя Владимира.    Автобус довез до Труд-Фронта, только село было на другом берегу, и  паром по субботам не работал, зато какой-то развеселый лодочник брался переправить приехавших. Я в лодчонке была пятой, и она довольно перегруженной оказалась, но село уже маячило почти рядом, и меня, не умеющую плавать, это обнадежило. Приплыли.    Я домчалась до магазинчика, поцеловала здоровый амбарный замок и поверила объявлению,  на котором значился обед   с 13 до 14.  Но продавщица обедала гораздо дольше. Я пробежалась по селу, ознакомилась с местными достопримечательностями, вернулась к магазину, а ее все нет. А, между прочим, несколько потемнело  и запахло снегом – ноябрь.  Я осмелела на пути к мечте и постучала в соседний с магазином дом, чтобы узнать,  где разыскать продавщицу. Эта Тося жила далековато от  этого супермаркета и на сегодня уже выполнила план, поэтому была очень недовольна, когда я выдернула ее из теплого дома.  Она нарочно долго одевалась и нарочно медленно шла. Но свитерок меня все же  дождался.   На берегу реки уже давно никого не было, дядька с лодкой тоже выполнил свой план и преспокойно отмечал субботний вечер в кругу друзей.  Надо ли говорить, что он тоже был недоволен, когда я упрашивала его переправить меня со свитерком поближе к цивилизации? Знаете, когда нас было в лодке пятеро, не считая трезвого на ту пору лодочника, это было все же безопаснее, когда я была одна – с пьяным. Но все же как-то мы добрались. А дальше стало темнеть, закрутила поземка, и я побрела по дороге, указанной опять же отзывчивым лодочником, к развилке, потому что автобусов уже никаких не было. А там можно было на чем-то добраться. Мне кажется, я шла целую вечность.  Меня подобрала по дороге машина, в которой везли с исправительных, знать, работ, тех, кто осознал свое преступление перед Родиной. В кузове я сидела рядом с двумя молодыми охранниками. Зэки, меня, конечно, руками не трогали, но  мечтали вслух очень красноречиво.  На развилке я выпрыгнула из кузова, поняв, что значит выражение «вырваться на свободу». А там подошел битком набитый автобус из Икряного, и мне нашлось в нем местечко. Теплый автобус и новый свитерок в сумке – какое же это было счастье!  А вы говорите: шопинг! Ничего вы в нем не смыслите.