Читать часть 1
Справка
Алексей Николаевич Харузин (29 февраля (12 марта) 1864 — 8 мая 1932) — русский этнограф и антрополог, государственный деятель. Бессарабский губернатор, сенатор. Подвергся репрессиям начиная с 1927 года, а после повторного заключения умер от сердечного приступа.
По поручению Императорского общества любителей естествознания предпринял ряд поездок: в 1885 году — в Закавказье; в 1886 году — в Крым и на Эгейское море; в 1887 и 1888 годах — в киргизскую Букеевскую степь, в том числе посетил и наш город.
Жизнь в Астрахани вполне провинциальна. Народ большею частью торговый — днем при деле: на бирже, на пристани, на судах; вечером в саду «Аркадия». Там музыка, гулянье, оперетка и т. п. Это любимое местопребывание астраханцев, и сад этот никогда не бывает пуст. Далее собирается публика в садах: губернаторском и полицейском (они малы, почти без тени) и на бульварах. Наконец, помимо садов, собирается публика вечером на мостах. Как это ни покажется странным, но это действительно так. На мостах стоят скамейки, а на скамейках помещается публика, беседует о происшествиях минувшего дня, о текущих вопросах и т. д.
Полицейский мост
Нравы в Астрахани несколько странны для нас — мы привыкли называть такие нравы дикими. Типы «Кит Китычей», которых описывают у нас в юмористических журналах, не выродились там нисколько. Купец играет первую роль в Астрахани: если он богат, то он сила — он царь. В Астрахани все помешались на быстрых оборотах, им способствует материал торговли, как то: нефть, соль и т. д.; многие скоро богатеют, но и быстро теряют свое состояние, благодаря какой-нибудь оплошности. Чтобы поставить дело на солидную ногу, чтобы стать конкурентом таких иностранных фирм, как Нобель — об этом думают очень немногие. Средний купец астраханский производит очень неприятное впечатление: он груб, он рутинен, не образован — он не культурен. Все эти качества выражаются во всей своей непривлекательной наготе, когда «Кит Китыч» разгуляется; хотя нередко свою грубость он выказывает и в совершенно трезвом состоянии. Так, один купец, обладающий паровой шхуной с паровой помпой большой силы, пробуя ее достоинство и разъезжая по Болде, утешал себя тем, что обрызгивал водой вышедших на палубу других судов полюбопытствовать на зрелище и проезжавших тут же на лодках. Всего лучше — то, что он этим не вызывал ни малейшего негодования со стороны пострадавших — настолько привыкли все в Астрахани к купеческой «забаве».
Нравы в Астрахани несколько странны для нас — мы привыкли называть такие нравы дикими. Типы «Кит Китычей», которых описывают у нас в юмористических журналах, не выродились там нисколько. Купец играет первую роль в Астрахани: если он богат, то он сила — он царь. В Астрахани все помешались на быстрых оборотах, им способствует материал торговли, как то: нефть, соль и т. д.; многие скоро богатеют, но и быстро теряют свое состояние, благодаря какой-нибудь оплошности. Чтобы поставить дело на солидную ногу, чтобы стать конкурентом таких иностранных фирм, как Нобель — об этом думают очень немногие. Средний купец астраханский производит очень неприятное впечатление: он груб, он рутинен, не образован — он не культурен. Все эти качества выражаются во всей своей непривлекательной наготе, когда «Кит Китыч» разгуляется; хотя нередко свою грубость он выказывает и в совершенно трезвом состоянии. Так, один купец, обладающий паровой шхуной с паровой помпой большой силы, пробуя ее достоинство и разъезжая по Болде, утешал себя тем, что обрызгивал водой вышедших на палубу других судов полюбопытствовать на зрелище и проезжавших тут же на лодках. Всего лучше — то, что он этим не вызывал ни малейшего негодования со стороны пострадавших — настолько привыкли все в Астрахани к купеческой «забаве».
Другой купец отличился на моих же глазах еще лучше. Он за свое богатство пользовался общим «уважением». К нему на даче, Бог весть за какие заслуги, приставлены двое стражников, т. е. верховых полицейских. Как-то раз, выезжая со своей дачи кутить, он только крикнул у ворот стражнику:
— Стражник, поезжай вперед, оберегай своего господина, потому что я буду сегодня кутить, буду пьянствовать, — он уже был выпивши.
Въехавши в город, велел он стражнику скакать вперед, чтобы, дескать, знали, кто едет.
— Да по мостам-то свищи!
Стражник поехал вперед и, въезжая на мост, каждый раз свистел, чтобы все сидящие на мосту знали, что едет, дескать, вот кто. Но этим дело не кончилось: встретив по дороге случайно проезжавшего верхового полицейского, он и ему, бросив денег, велел впереди скакать и свистеть. Так и ехал астраханский купец-богач по улицам родного города со «свистом на мостах».
— Зови ко мне артиста Ш.! — крикнул лакею богач, успевший в своей ложе, из которой вел ход за кулисы, устроиться с вином. Является артист, загримированный, в костюме.
— Пей! — велит ему «Кит».
— Помилуйте, мне надо сейчас выходить.
— Кто тебе велел?
— Да режиссер.
— А я тебе велю — пей! — и артист должен был повиноваться.
Сначала может все это показаться смешным и забавным; но если взглянуть на это дело серьезно, то нельзя не погоревать о той рутине, которая еще в такой силе царит у нас, и в таком именно месте, где при уме и культурности можно было бы держать знамя русского имени высоко. Ведь Астрахань у ворот Азии!
Гостиный двор купца Аджи Усейнова (Персидское торговое подворье)
Многое из нравов Астрахани поражает нас странностью своей. Вот при открытых дверях сидит упитанный армянин — он нотариус.
— Что, душа мой, хочешь? — обращается нотариус. Пришедший купец объясняет свое желание.
— А сколько тебе следует за это? — спрашивает он.
— Пять рублей без лишнего с печатью и подписью — все, душа мой, будет, — отвечает нотариус.
Бумага написана и печать приложена.
— Ну, с тебя и трешницы довольно, — замечает купец, выбрасывая бумажку на стол.
Между приезжим, который редко ускользает от глаза местного жителя, и армянином торговцем завязывается такой разговор.
— Откуда будэшь?
— Из Москвы.
— О!.. А куда едэшь?
— В Персию.
— О!.. дорогу строить станэшь?
В персидской лавочке персианин с восточной любезностью предлагал нам купить мундштук из черного янтаря. Видя, что мы не склоняемся купить его, он решительно и с серьезным выражением лица сказал:
— Купишь — счастлив будэшь; нэ купышь — умрешь.
И когда мы согласились, уступая его просьбам, взять мундштук, он добавил с мягкой улыбкой и наклонив голову набок: «Курыть будэшь — счастлив будэшь».
Деревянная баржа для перевозки нефти братьев Артемьевых на Волге
А. Н. Харузин. Степные очерки (Киргизская Букеевская орда). Странички из записной книги. — М., 1888
Источник: http://rus-turk.livejournal.com
