Александр Жилкин, губернатор Астраханской области
Он сел рядом со мной и тихо спросил: «Слушай, а где я был эти полтора года?»
Признаться, мне нелегко дались эти воспоминания. Вспомнить-то было много кой-чего, да все выходило как-то пафосно, официально, с креном на траурную речь, а он ведь был человеком веселым, азартным, оптимистичным.То есть пришлось выбирать между строгими «губернаторскими» воспоминаниями и простыми, товарищескими, не парадными, где Личность его стояла бы выше Должности. А когда выбор был сделан, то все остальное к этому выбору будто само собой и приложилось…
Анатолия Петровича Гужвина я знал 22 года – ровно половину своей жизни. Познакомились мы в начале 1980-х. Я тогда работал учителем в поселке Каспий Камызякского района. И вот проходило у нас там какое-то большое совещание. Гужвин на нем присутствовал. Был он тогда первым секретарем райкома партии. Собралось большое количество народа. В числе других от молодежи выступил и я. Как-то завелся, да не туда свернул: мол, мало внимания уделяется молодым специалистам, квартиры не дождешься… Говорю, а сам думаю: сейчас высокий районный начальник встанет и вправит мне мозги – мол, тут рабочему классу и колхозному крестьянству прежде всего помочь надо, а потом уж и до вас очередь дойдет. Нет, не одернул меня Анатолий Петрович, улыбнулся и какую-то пометку в блокноте сделал. Понравилась ему тогда моя «ершистая» речь, он сам мне об этом спустя годы говорил.
А я тоже жене после совещания рассказывал: такой симпатичный секретарь из района приезжал, кучерявый, умный, выдержанный…
«Не могу,- ответил я, - Сил больше нет. Будь, что будет». И тут он очень спокойно и доходчиво объяснил мне, почему я должен забыть об усталости и продолжать избирательную кампанию. Я поехал и спустя несколько дней выиграл те выборы. К слову сказать, Анатолий Петрович был единственным большим начальником, который не только интересовался моим депутатским будущим, но и своими советами помогал воплотить его в жизнь. Разве я могу забыть это?
Депутатство мое длилось недолго. После известных событий августа 1991 года назначенный Президентом Ельциным главой администрации Астраханской области Анатолий Петрович Гужвин предложил мне стать его первым заместителем. Я ответил согласием и никогда не жалел об этом. Мы проработали с ним бок о бок 13 лет, и годы эти были одними из самых сложных в истории современной России, когда на наших глазах происходила смена политической и экономической формаций, менялась людская психология, а то и сами представления о добре и зле.
Мы вместе прошли через все эти кризисы и дефолты, спорили, ругались, мирились, снова спорили, но никогда не забывали, что мы играем в одной команде и победить можем лишь вместе и сообща. Лично для меня это были еще и годы становления как руководителя. Тот жизненный и профессиональный опыт, что я приобрел, работая рядом с Анатолием Петровичем, оказался поистине бесценным. В этом я наглядно убедился, оказавшись на месте Гужвина.
Тут следует отметить еще одну особенность натуры Анатолия Петровича. Уж коли он начинал наставлять вас в чем-то, то наставлял во всем. Взять ту же рыбалку. Рыбак он был знатный, на зависть многим коллегам имел несколько специальных ящичков с невероятным количеством и разнообразием рыболовных снастей. Я же ничего такого не имел, да и вообще рыбалкой особо не увлекался. А тут меня приглашают на подледный лов и интересуются, какие у меня блесны? Я мнусь, что-то пытаюсь объяснить, и тогда Петрович хлопает меня по плечу и говорит: «Ладно, дам тебе самую лучшую свою блесну. Только смотри, не утопи ее. Я за нее 200 долларов отдал». И протягивает мне какую-то железячку, местами поржавевшую.
Пока он со мной занимался, народ уже все хорошие лунки разобрал и судачка начал вытягивать. Мне же, как самому молодому, досталась лунка у берега – да мне, собственно, все равно было. Ну я «валютную» блесну в нее опустил, сижу расслабленный, а тут что-то как дернет – аж палец прорезало леской. Очень приличная щука попалась, да ушла вместе с блесной. Расстроился, конечно, что я самую дорогую блесну Петровича утопил. А с нами там Горбунов Геннадий Александрович был. Услышал он мои причитания и засмеялся: «Какие 200 долларов? Он ее вчера при мне на базаре за 5 рублей купил!». Вот так меня Гужвин «разыграл» в первый раз.
Да что там на рыбалке – в Верховном Совете такой вот забавный случай был. Как-то начали там по партийной принадлежности фракции составлять. Гужвин вечером меня спрашивает:
- Ты к кому принадлежишь?
- Ни к кому,- отвечаю. – Я сам по себе.
- Правильно,- одобряет он. – Молодец!
А утром вывесили списки. Подхожу и вижу: Жилкин записан во фракцию радикальных демократов! А там – Глеб Якунин, Шабад… Бегу к Гужвину, а он мне, едва сдерживая улыбку: «Ничего, ничего. У нас тут, как видишь, одни консерваторы – побудешь на всякий случай радикальным демократом».
Или взять эпизод со сватовством – ситуация, ну прямо, чеховская!
9 Мая это было, в светлый наш праздник. Как всегда, поздравили ветеранов, посмотрели парад, а после парада я говорю:
- Анатолий Петрович! Тут такое дело: в два часа сваты должны прийти. Старшая моя замуж собралась.
- Да ты что? Молодец! Пойдем ко мне в кабинет. Ты же, конечно, ничего не знаешь: как положено вести себя со сватами, что говорить?.. А я опытный в этом деле человек, у меня уже внуки.
Ну зашли, по рюмочке за Победу выпили, за тех, кто воевал, потом родителей вспомнили, а когда до детей дошли, он и говорит::
- Значит так, только сваты в дверь постучат, ты ее приоткроешь и хмуро поинтересуешься, мол, чего надо? Чего пришли?
- Да как же так? – спрашиваю я. – Люди пришли, а я их вроде как на порог не пускаю?
- Вот именно! – говорит Петрович, наливая. – Пока все, как на духу, не расскажут, в дом не пускай. Таков, друг мой, порядок, не нами заведенный. За молодых!
Словом, пока я уяснил, что надо делать и как говорить, время приблизилось к условленному, а мое состояние… Ну ладно, чего уж там – все-таки не каждый день сваты приходят!
- Все понял? – спрашивает Петрович.
- Все,- киваю я. – Только почему-то мне кажется, что я их, этих сватов, сегодня не увижу.
- Ты это брось! – говорит мой наставник и снимает телефонную трубку. – Вера Викторовна! Ваш супруг полностью готов к приему сватов.
Если быть точным, то «готовых» было трое, но моим товарищам сватов не надо было встречать. Само же сватовство прошло блестяще и длилось не более 10 минут. За это время прямо в коридоре я успел безо всяких расспросов отдать и дочь, и квартиру, за что утром получил нагоняй от учителя.
- Я тебя вчера чему учил? Ты чего же сразу все отдал?
У него была редкая по нынешним временам способность к сочувствию…
Однако не всегда и не все было столь просто и весело. Прежде всего, была тяжелая, напряженная работа, основу которой составляло взаимное доверие. Теперь, когда Анатолия Петровича нет с нами, я просто обязан открыть завесу над одной тайной, посвящены в которую были лишь мы с ним да несколько наших особо доверенных лиц. Подчеркну, что в их числе не было ни одного нашего чиновника, депутата, общественного деятеля. По сути, то, о чем мы договорились с ним на моей даче весной 2003 года, можно было бы условно назвать стратегической операцией «Преемник».
Инициатором того памятного разговора был сам губернатор. Он сказал так: «Скоро очередные выборы, и тебе надо серьезно готовиться к ним, потому что мне, возможно, скоро будет предложена другая работа. Я сделаю все, чтобы помочь тебе, но основная тяжесть предвыборной борьбы ляжет на тебя. Нужно поработать с прессой, в Интернете, чтобы люди получше узнали вице-губернатора. Найди несколько толковых ребят, и пусть они начинают».
Услышанное озадачило меня. Поразмыслив, я сказал: «Ну, хорошо. Положим, я начинаю что-то вроде пиар-компании, и через неделю толпа доброхотов ринется к губернатору с разоблачительной информацией о «нехорошем» Жилкине, который пошел на раскол».
Он отмахнулся: «Ты не красна девица, чтобы бояться слухов и домыслов. Территорию нельзя отдавать чужаку. А у меня нет уверенности в том, что при нынешнем твоем положении ты выиграешь выборы, если возникнет такая необходимость. Из-за пределов области я мало, чем смогу тебе помочь».
Спустя месяц я начал потихоньку «пиариться», и теперь, спустя время, могу сказать прямо: не будь тогда того разговора и моей небольшой «агитки», трудно бы мне пришлось в декабре 2004 года…
И еще. За год с небольшим мы с ним гораздо лучше узнали своих окруженцев, чем за предыдущее десятилетие.
Бывало так, что один и тот же чиновник, не зная, на кого ставить, «стучал» в обе двери, но это уже, как говорится, другая история.
Увы, что-то в сложной политической машине не сработало, серьезного предложения не последовало, проявлять же инициативу самому Анатолий Петрович посчитал неуместным. А потом случилась августовская трагедия…
Недавно он приснился мне в третий раз. Пришел на планерку, сел сбоку от меня, огляделся и тихо спросил: «Слушай, а где я был эти полтора года?». И не дождавшись ответа, начал расспрашивать, как и что у нас тут – да въедливо, детально, с уточнениями.
Похоже, не может душа его смириться с тем, что нет его здесь, с нами. Да и нам, по правде сказать, трудно к этому привыкнуть…
