Путин больше не спасет Россию от агрессии, но зато обещает рай

Дмитрий Травин, кандидат экономических наук, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге

Поиски особого пути и лучшей жизни в загробном мире присущи тем, кто осознает невозможность изменить что-то здесь и сейчас.

Честно говоря, такого общественного шока от выступлений Путина я не припомню. Раньше все президентские шутки были грубоватыми, но жизнеутверждающими. Террористов замочим (не будем вспоминать, где). Исламским радикалам обрежем (не станем уточнять, что). Англичанам самим надо кое-что поменять за желание изменить нашу конституцию… В общем, Путин многим нравился, поскольку шутками своими укреплял в россиянах чувство защищенности. Мол, что бы ни затевали всякие террористы, радикалы или их покровители, президент нас спасет, причем играючи.

На этот раз шутка была совсем не жизнеутверждающей — насчет ядерной войны, которую против нас могут начать враги. «Агрессор должен знать, что возмездие неизбежно, что он будет уничтожен, — заявил президент на Валдайском форуме. — А мы, жертвы агрессии, мы как мученики попадем в рай, а они просто сдохнут, потому что даже раскаяться не успеют». В общем, не спасет нас Путин от агрессии. Он только рай обещает.

Одни комментаторы говорят, что шутить на такие темы — безумие. Другие, напротив, советуют не придавать значения сказанным в запале словам. Я полагаю, что придавать значение нужно, но вовсе не из-за опасения войны, в которую нас могут втянуть ради обретения райского блаженства. Ядерной войны не будет. Однако эволюция шуток Путина явно свидетельствует о некоторой эволюции его взглядов на Россию. И эти новые взгляды, увы, не сулят нашей стране ничего хорошего.

Президент РФ все чаще дает понять, что современный мир сбился с курса, что человечество нуждается в консерватизме, способном предотвратить надвигающийся хаос. Даже недавнюю керченскую трагедию — убийство большого числа людей в колледже — Путин неожиданно связал с глобализацией. Примерно в таком же духе высказывается ныне патриарх Кирилл, критикующий либерализм, стремление людей к свободе и к лучшей жизни. Россия в выступлениях Путина, Кирилла и ряда других высокопоставленных персон предстает страной, радикально отличающейся от Запада, сползающего в хаос безверия, глобализации, неконтролируемой миграции, мультикультурализма, излишней толерантности и прочих смертных грехов.

В общем, Россия, стоящая на праведном пути, идет в рай, тогда как грешники… Ну, отправлять их гореть в аду Путин пока не решился. Это все же остается в компетенции Страшного суда, на котором председательствовать будет, как известно, другой духовный лидер. Но со свойственным ему стремлением к упрощению российский президент заметил, что агрессоры просто сдохнут. И народ наш его хорошо понял, поскольку не склонен к излишним теологическим мудрствованиям.

Шутка это все или нет, одно можно сказать точно: в начале президентской карьеры мировоззрение Путина было совершенно иным. Он говорил о том, что мы будем быстро развиваться и догоним Запад, что россияне станут жить хорошо на этом свете… Про загробный мир и райские кущи тогда речи вообще не шло. Но сегодня, когда в улучшение жизни при Путине уже мало кто верит (на фоне повышения налогов и пенсионного возраста, а также длительной экономической стагнации), вполне естественно воспринимается мысль о блаженстве в загробном мире. Хоть что-то нам власти еще обещают. А для верующего человека это немало.

Я только что завершил работу над книгой, в которой анализирую двухвековое стремление российских интеллектуалов к поискам особого пути нашей страны. Если отвлечься от деталей этих поисков, то в общих чертах установки славянофилов, почвенников, евразийцев и многих современных теоретиков напоминают лаконичный путинский афоризм. Мы живем хуже, чем Запад, но мы правильнее. Мы так или иначе спасаем мир. Поэтому попадем в рай. И это вознаградит нас за страдания.

О поисках особого пути России написано немало. Однако, по большей части, аналитики заостряли свое внимание на том, существует ли вообще этот путь. «Особисты» писали, что он действительно есть, что мы и впрямь лучше других, что мы более духовные, совестливые и справедливые люди, чем жители стран Запада. А противники такого подхода отмечали, что подобное самовосхваление не научно, что по своим человеческим качествам народы не различаются. И, следовательно, никакого особого пути у России нет. Нам просто надо догонять ушедшие вперед страны, а не гордиться своей особостью.

Наиболее жестко и не очень культурно высказался как-то раз по поводу сторонников мифа об особом пути России министр культуры Владимир Мединский: «Если это политический деятель — то, как правило, это ловкий популист. Если частное лицо — еще хуже. Как правило, это пьяница, слабак и неудачник. За этот миф охотно цепляются разного рода убогонькие и тунеядцы. Миф как бы служит для них оправданием. Ведь как получается? Я бездельник, нищий, необразованный и не умею ничего толком делать… но зато смотрите, какая у меня душа русская! Одним словом, носки вонючие, зато душа офигенная».

Понятно, что если бы в те годы, когда будущий министр культуры написал эту фразу в одной из своих книг, Путин был сторонником особого пути, Мединский не рискнул бы подобным образом выражаться — ни о политическом популизме, ни о вонючих носках. Президент России постепенно вставал на путь поиска рая вместо поиска путей экономического развития. И создается впечатление, что встал на него окончательно, когда убедился в собственной неспособности совершить хоть какие-то позитивные преобразования.

Мне же хотелось понять, почему уже два столетия многие неглупые люди ищут особый путь, которого не существует. И вот, разбирая в своей книге множество теорий особого пути, я обнаружил интересное свойство целого ряда теоретиков. Эти люди, начиная с Петра Чаадаева, понимали, как у нас все плохо, но очень не хотели с этим соглашаться. И чтобы избежать фрустрации, придумывали для России особый путь, или особую миссию, или особые духовные черты. Подобное мифотворчество позволяло сохранить душевное равновесие, верить в себя и в свою страну даже тогда, когда на практике ничего сделать не удавалось.

Например, евразиец Николай Трубецкой отмечал в свое время, что при сравнении с успешными романо-германцами мы можем просто перестать себя уважать, а значит нужна теория, утверждающая, что у нас существует иная (но равноценная) культура. А современный философ Александр Панарин писал, что в рамках характерной для Запада морали, ориентированной на достижения, мы можем оказаться неудачниками, но если откажемся от нее (то есть встанем на особый путь развития) — и сами выживем, и мир спасем.

Нынешние путинские поиски рая вполне укладываются в давно сложившуюся тенденцию. Как только мыслитель или политик приходит к выводу, что мы  неудачники и нам ничего не светит, так сразу в той или иной форме начинаются рассуждения, что Россия иная, и что она должна идти особым путем, спасая человечество и заслуживая себе райское блаженство.

Думается, в ближайшие годы мы еще не раз услышим от Путина о плохом Западе и о великой России. А также о том, что у нашей страны есть великая миссия, в рамках выполнения которой грех сетовать на низкий уровень жизни, высокий пенсионный возраст, отстающую экономику и опережающее развитие ВПК.

Источник: rosbalt.ru

Фото: kremlin.ru