Недостаточно слепой: юный астраханец не может получить инвалидность при 20%-ном зрении даже в очках

На днях «ПУНКТ-А» рассказал об истории Александра Кужанова – сотрудника МВД, который в 2010 году во время нападения группы экстремистов получил семь огнестрельных ранений (три из которых в голову), две недели пробыл в коме, лечился в московском Институте нейрохирургии Бурденко, был уволен из органов по состоянию здоровья. На протяжении вот уже девяти лет он не может оформить инвалидность: врачи бюро Медико-социальной экспертизы (ГБ МСЭ) в определении статуса отказывают.

Однако остановиться на одном этом случае никак не получается. На днях в редакцию «ПУНКТ-А» обратилась астраханка Наталья Ш., которая рассказала свою историю непростых взаимоотношений с бюро МСЭ. 

Дело в том, что 9-летний сын Натальи – Роман – имеет врожденную патологию зрения. Помимо этого, у ребенка есть ряд сопутствующих заболеваний – в частности, прооперирована почка и ярко выражен неврологический статус, в виде тиков. На протяжении пяти лет ежегодно региональное бюро МСЭ присваивало мальчику инвалидность. Но в 2017 году инвалидность сняли.



С разрешения Натальи публикуем снимок Романа. Ребенок испытывает трудности в школе (об этом в характеристике пишут педагоги), видит плохо. За последний год Роман четыре раза проходил исследования периметрии полей зрения – в МНТК «Центр микрохирургии глаза» в Волгограде ( в августе 2018г.), в ОДКБ им. Н. Силищевой (в апреле 2019г.), в частной клинике ООО «Окулист А» (в мае текущего года) и в астраханской Детской городской поликлинике №3. 

– Все четыре раза по итогам исследования были даны заключения о концентрическом сужении полей зрения обоих глаз, – сообщает Наталья Ш. – На правом глазу, который видит лучше, поля сужены до 15-20 градусов. На левом глазу – до 5-10 градусов. Также в заключениях указано на наличие 93% абсолютных скотом, «слепых участков) на левом глазу и 89% на правом.

Помимо этого, по просьбе Натальи Ш. депутат ГД РФ Леонид Огуль обратился к астраханским медикам с просьбой провести консилиум и обследовать Романа. Четверо астраханских врачей-офтальмологов, включая главного внештатного детского офтальмолога Минздрава АО, исследовали мальчика – и так же пришли к выводу, что у ребенка есть признаки инвалидности. При этом указали, что зрение правого глаза у Романа — 0,2 (20%), левого – 0,01 (1%). И это с коррекцией, в очках.



Впрочем астраханское бюро МСЭ приходит к иным выводам: с 2017 года Роману отказано в категории «ребенок-инвалид», даже в формате ежегодного переосвидетельствования. По версии бюро МСЭ, зрение Романа заметно лучше, чем показывают другие исследования, и основания для инвалидности теперь вовсе отсутствуют. Хотя при первоначальной установке инвалидности было два диагноза по зрению, затем они с годами добавлялись и отягощались – и на сегодняшний день их восемь. Однако по версии МСЭ (экспертиза 2018 года), когда надеты очки, Роман одним глазом видит 40% (зрение правого глаза – 0,4). И это ровно то самое пороговое значение, которое не считается инвалидностью. Если бы показатель был чуть ниже — то статус «ребенок-инвалид» нужно было бы присвоить, а так: нет, извините.

Небольшая справка: человек не считается инвалидом, если хотя бы одним глазом и с применением коррекции (в очках) видит 0,4 или выше. Собственно, вся суть дискуссии в том, что бюро МСЭ оценивает зрение Романа в эти самые 0,4, тогда как все остальные исследования сходятся на цифре 0,2.

Вот протокол экспертизы, которую астраханское бюро МСЭ провело 02.07.2018 года в отношении Романа. 



Наталья Ш. сообщила «ПУНКТ-А», что сомневается в объективности выводов бюро:

– Конечно, в такой ситуации легко поддаться эмоциям. Я мать, и мне многое непонятно в этой ситуации. Почему бюро МСЭ отказывается видеть заключения других врачей? Почему не берет в расчет результаты компьютерных исследований? Почему для них не являются авторитетами ни выводы врачей волгоградского «Центра микрохирургии глаза», ни консилиума астраханских офтальмологов? У меня лично это вызывает большие подозрения в предвзятости: желание любой ценой отказать в инвалидности. Почему так происходит? Может быть, руководство бюро таким образом «наказывает» меня за что-то? А возможно, там есть «план по присвоению инвалидностей», и мы в этот лимит не вписываемся?

Наталья рассказала, что на комиссии в июле 2018 года эксперты астраханского бюро МСЭ исследовали зрение Романа, по ее мнению, поверхностно:

– Если вы когда-либо проверяли зрение, то наверняка знаете процедуру: ставится стул на расстоянии 5 метров от таблицы, пациент рукой закрывает один глаз, смотрит на таблицу. Потом второй глаз. Потом оба глаза поочередно – с коррекцией (то есть, в очках или с набором линз, который обязан быть под рукой у врача), Так можно определить, какой глаз как видит. В июле 2018 года комиссия МСЭ ничего этого не делала. Стул поставили «приблизительно», на полу просто отсутствовала разметка. Я вынуждена была достать собственную рулетку, чтобы перепроверить расстояние: оказалось 4,60 м. А зрение проверяли сразу на оба глаза, не снимая очков. И по такой экспертизе комиссия каким-то фантастическим образом написала в протоколе заключение: «правый глаз (OD) – 0,4; левый глаз (OS) – 0,05»… Как это возможно, если глаза отдельно даже не проверяли?

В доказательство своих слов Наталья представила «ПУНКТ-А» видеозапись экспертизы. При этом рассказала, что видео пришлось добиваться около года: все это время МСЭ отказывало в предоставлении файлов на том основании, что там присутствуют персональные данные медиков. Вопрос решился лишь после вмешательства Роскомнадзора, который указал, что специалисты бюро находятся при исполнении, а значит, их изображение не относится к персональным данным. 

Вот это видео, где видно что ребенка осматривают не снимая очков, оба глаза сразу. Очки снимают лишь в финале, чтобы рассмотреть поближе. Кино длинное, но мы решили не резать, чтобы избежать подозрений в монтаже. Кому интересно, можно пролистать на перемотке:



А вот заключение протокола про  левый и правый глаз отдельно:



Выводы делать не будем. Все очевидно.

********************************************************
От редакции
Писать эту статью было непросто. По двум причинам. С одной стороны: история эмоциональная, и маму с ребенком легко понять. Тут слишком легко скатиться на эмоции и потерять объективность. А делать этого ни в коем случае нельзя, важно действительно разобраться в профессиональных терминах и медицинском жаргоне, чтобы составить объективную картину произошедшего.  

Что мы видим в сухом остатке?
На одном полюсе правды – 9-летний Роман и его проблемы по зрению. То, что эти проблемы есть - не голословное утверждение мамы (которая, понятно, сторона заинтересованная), а результат исследования нескольких клиник, причем не только астраханских. Сами же врачи астраханского бюро МСЭ ставили Роману пять лет диагнозы, притом констатируя ухудшение. На втором полюсе – эксперты бюро МСЭ, которые вот уже третий год отказывают Роману в инвалидности. Как в астраханском бюро МСЭ проводят исследование, показано на видео. При этом ответ со стороны бюро на все претензии можно легко угадать: нам скажут «вы не специалисты». И будут правы. Вот только вместе с нами «не специалистами» придется признавать и «Центр микрохирургии глаза», и консилиум астраханских офтальмологов, и главного детского внештатного офтальмолога Минздрава АО.

Получается довольно любопытная история о том, кто в итоге приватизировал «монополию на истину». Практически, как в известной карикатуре про зарплаты: 



История Романа и его мамы Натальи - далеко не единственная в своем роде. Тот же пример Александра Кужанова доказывает, что у многих людей не складываются отношения с экспертами МСЭ. Конфликты есть, и в пылу дискуссий звучат нешуточные обвинения. Есть ли на самом деле в этих историях мотив личной предвзятости? Есть ли коррупциогенный фактор? Возможно ли, что бюро МСЭ «подгоняет статистику», чтобы в стране официально становилось меньше инвалидов? Ответов на эти вопросы пока нет. Надеемся, что они появятся.