01-08-2019
- Добрый день, Валерий Дмитриевич, начнем с последних событий. Тут у нас, опять же, в ночное время пошли обыски. Причём, обыски уже не у политиков, а у тех, кого удалось выявить как участников вот этих протестов, как их назвал Сергей Семёнович Собянин, "массовых беспорядков". Хотя Варвара выяснила, что к статье УК РФ «Массовые беспорядки», то, что происходило, никакого отношения не имеет.
— С точки зрения общественной психологии, чем отличаются сегодняшние протесты от протестов 2012 года? Кто-то говорит, что люди более злые стали. Кто-то говорит, что они почувствовали, что в отличие от 2012 года, никаких перспектив нет.
— В Вашем вопросе содержится фактически ответ. Во-первых, терять уже нечего. И все это хорошо понимают. Во-вторых, всякие иллюзии на счёт того, что можно пойти на выборы и чего-то добиться, они прямо сейчас исчезают. В России всегда были сторонники постепенных шагов, эволюционного действия. Все эти надежды обрушены. Идите вы на выборы, не идите, вас всё равно к ним просто не допустят. И третье, люди устали бояться. Это очень важно. Они устали бояться. Вот та часть, которая выходила 27 июля на улицы, она освобождается от этого страха, этот барьер она проломила или он стал для неё ниже и они себе отдают отчёт в этом.. Такого не было в 2012-м году, когда репрессии первые обрушились. А вот сейчас они знают, что за участие в политике надо платить, и они готовы. То есть, произошёл, если хотите, естественный морально-психологический политический отбор. И этот отбор будет выковывать, я не побоюсь этого слова, плеяду настоящих революционеров.
— Вчера один мой знакомый написал, мол слушаю какие-то такие устрашающие речи генерального прокурора, который что-то там нагнетает про массовые беспорядки, что сейчас мы наведём, значит, порядок и так далее, а вся Москва и область знает, что его сын занимается мусорным бизнесом и своими помойками загрязнил всё Подмосковье. Вот он сидит с серьёзным видом, что-то вещает, а люди знают, что вонь от свалок — это часть бизнеса его сына. То есть, их перестали воспринимать именно как власть легитимную. Ведь та полиция, которая, винтила людей в центре Москвы, это же те же самые люди, которые избивали людей у свалок и во время точечных застроек, выступая как обслуга строительной и мусорной мафии. То есть, у людей начинает вырабатываться какой-то иммунитет на эти грозные заявления силовиков.
- Вот люди прошли школу. Я полностью согласен с Вашим объяснением, Юрий, что там власть потеряла свою легитимность, потому что и ключевые представители повязли в преступлениях. Это чистая правда. Но важно, как люди всё это воспринимают. Им надоело всё это видеть, им надоело терпеть и они понимают, что им не оставили другого выхода. Им просто его не оставили.
Когда мы с вами будем писать книги о том, что как начиналась очередная революция в России, мы с вами все эти термины используем для легитимации власти. Когда мы это рассматриваем на бытовом уровне, вот в нашей повседневности, мы используем какие с вами слова? Достало. Нет сил больше это терпеть. Хватит. Это ощущение морального пресыщения, да? Что, дальше, если мы терпим, мы перестаём быть людьми. это уже даже не вопрос о том, гражданин я или нет. Мы просто перестаём быть людьми. Вот люди защищают своё человеческое достоинство таким образом.
— То есть, "не быть скотом", как в этой песне?
— Да. Это, кстати, очень хорошая песня. Она вполне могла бы быть гимном. Да, "не быть скотом", совершенно верно.
— Да...На Ваш взгляд, вот почему кандидатов решили не допускать? Это был какой-то просчёт власти или просто им уже совсем всё равно?
— Ну знаете, Варь, верно и то, и другое. Во-первых, они совсем обленились, ну просто совсем, изощряться не хочется, расчёт только на тупую силу, вот на тупую силу и абсолютное пренебрежение общественным мнением. И второе, можно это поставить первым, была допущена ошибка в оценке ситуации. Решили: лето, люди проглотят. Ну раньше же проглатывали. Помните? Ну, раз уже хавали, схавают и в этот раз. Ан, не схавали.
У меня ощущение, что для многих, кто выходил 20 июля на митинг, 27-го, кто выйдет 3 августа, им вообще всё равно, кто кандидат. У них есть ощущение моральной нетерпимости ситуации. Вот это мне кажется очень важным. Тем более сам по себе процесс сбора подписей...Если честно, если вы собираете подписи, вы так или иначе вовлекаете людей в это дело, каждый из кандидатов вовлекает по несколько тысяч человек.
Мы с вами несколько раз говорили, что у людей сменился психологический образ, они не хотят больше терпеть, они хотят перемен. Не все из них готовы платить за перемены, это правда, но те, кто вышел 27 июля, явно готовы платить за перемены. в том числе и собственной, возможно, свободой, и собственным здоровьем. Это очевидно. Я такого ожесточения, честно скажу, не видел в 12-м году. его не было просто. Тогда люди надеялись, что удастся как-то так проскочить, всё будет гораздо проще. А сейчас они понимают, что придётся бороться по-настоящему. Вот качественное отличие ситуации. И власть тоже не оценила изменения массовых настроений. Причём, качественное изменение массовых настроений. Так что, она допустила ошибки и можно было бы этого избежать или, по крайней мере, такого масштаба. потому что для разгара лета это беспрецедентная мобилизация.
— Кстати, в ивенте, который на 3 августа, уже зарегистрировалось чуть ли не в два раза больше людей, чем на 27 число. Чем это объясните?
— Есть такая область научного знания - изучение революции, революционоведение. Там говорится, что, если общество воспринимает власть как нелегитимную, то репрессии со стороны власти воспринимаются, как незаконные и повышают политическую мобилизацию протестующих. Вот мы к этому как раз и пришли сейчас. Чем больше давят, тем сильнее сила противостояния. Вот сейчас мы это с вами наблюдаем в режиме реального времени. Это считается очень важной качественной точкой для любого политического кризиса, это означает, что мы просто начинаем уже вползать в революцию. Не в кризис, а в революцию, когда у людей нарастает желание сопротивляться.
— Мы вчера ещё обнаружили, что само мероприятие сделано по очень интересной схеме. Там около 5 точек на бульварах, начиная со Страстного и заканчивая Покровкой. И дальше идёт круговое движение по бульварному кольцу.
— Для протеста важна визуализация. На мой взгляд для этого можно использовать цвета национального флага, типа ленточки или значка. Тогда люди понимают, что их много, а арестовывать людей за то, что у них значок с национальным флагом, это уже признание того, что в России произошёл государственный переворот.
— На Ваш взгляд, выборы уже закончились или, может быть, Памфилова сможет включить у себя режим омбудсмена и снова ещё сыграть какую-то роль?
— Ну это же решает не Памфилова. Её полномочия всегда были ограничены, это решается на более высоком уровне. В данном случае, политика в отношении московских протестов определяется силовиками на федеральном уровне. Собянин здесь сбоку-припёку, дали текст и сказали "Прочитай, защити Росгвардию". Кстати, Росгвардии 27 июля было дано указание не жалеть дубинок. Им сказали "Мы вас отмажем, не беспокойтесь". Из-за этого возникла напряжённость между ними и полицейскими
— А на кого работает Горбунов из Мосгоризбиркома?
— В данном случае все перешли в ведение силовиков, потому что силовики сейчас предотвращают цветную революцию. 27 июля на Тверской сидели снайперы на крыше.
- Я правильно понимаю, что у нас теперь выдвижение в Московскую городскую думу приравнивается к "оранжевой революции"?
— Всё-таки так далеко они пока ещё не зашли. Они сделали вывод, я не знаю, на основании чего. Но, учитывая, что это люди, с психикой у которых серьёзные проблемы, те люди, которые оценивают ситуацию. Я не знаю, какие такие агентурные данные они получили.
— А мне кажется, они их выдумывают просто сами.
— Понимаете, это то, чего они боятся. Они больше всего боятся революции. Они рассматривают себе революцию, как генералы, которые готовятся к прошлым битвам. Они думают, что соберётся толпа и она захватит какое-то правительственное здание и устроит там лагерь. Значит, надо предотвратить. Поэтому они, как собака Павлова, отреагировали на появление палатки 14 июля у здания Мосгоризбиркома. Это сразу стало для них сигналом, что это подготовка к революции.
— А Вы в курсе, что в том числе и специально нанятые провокаторы несли эти палатки, махали табличками кандидатов около них. Но дело даже не в этом, дело в том, что никаких палаток бы и не было, если бы не было гнусных этих сцен, когда забраковали подписи оппозиционных кандидатов. Причём все знали, что подписи, которые собрали единороссовские выдвиженцы, они не собраны на улице у живых людей.
— Всё, что Вы говорите, это чистая правда, но 2-3 года назад эту всю ситуацию общество бы проглотило, повозмущалось бы, но не вышло бы на улицу. Сейчас люди изменились, они стали выходить. И это очень важно.
— А Вы согласны с тем, что просто на самом деле здесь ещё очень серьёзные экономические мотивы, потому что им не нужны независимые, не коррумпированные кандидаты в Мосгордуме?
— Ну представьте себе: кто-то будет бюджет рассматривать под увеличительным стеклом и говорит “Смотрите, а почему столько миллиардов идёт на бордюры и на озеленение, а не на больницы?”.
— И не просто рассматривать! Рассматривать никто не мешает и сейчас, мы сами роемся в нём регулярно. А вот с полномочиями депутатов можно создать, мне кажется, уже совершенно другой уровень информирования граждан о том, что происходит.
— Конечно! На кону очень большие деньги. А депутаты имеют легальный доступ к этой информации и смогут быстро ею делиться благодаря соцсетям, к которым все имеют доступ в Москве.
— Наверное, власти "напоролись" еще при появлении хорошо организованных новых независимых муниципальных депутатов в 2017 году? И этот эффект вызывает дополнительный страх?
— Во-первых, да. Во-вторых, всё рассматривается с прицелом на выборы 2021-го года. Представьте, там, Яшин добивается успеха, Соболь добивается успеха. Яшин и Соболь связаны с Навальным. Гудков добивается успеха. Они предают гласности все эти неблаговидные дела, они становятся в общенациональном или общегородском масштабе очень хорошо известными и популярными фигурами, что тогда будет в 21-м году? Думают же с этим прицелом. А они тут о транзите власти задумались, чтобы всё гладко провести. Они должны одержать победу в 80% округов во время думских выборов. Вот такая установка уже есть, 80% надо взять, чтобы обеспечить большинство в Госдуме. В голосовании по партийным спискам шансы у "Единой России" уже снижаются практически с каждым днём.
На самом деле, не было понятно изначально и сейчас остаётся непонятным, сколько бы из кандидатов от оппозиции могло бы пройти в Мосгордуму. Но власть не хочет рисковать, вот это важно. Она исходит из того, что люди скрывают свои подлинные пристрастия сейчас, более сильно скрывают, чем прежде, и потому результаты выборов могут оказаться неожиданными. То есть даже социологии они не доверяют, а социология выглядела не лучшим образом. По крайней мере, в ряде округов. Поэтому решили просто не рисковать. Это решение было принято изначально. Это была фундаментальная предварительная установка: не пускать ни Гудкова, ни Яшина, ни Соболь. И как раз в этом вопросе был полный консенсус между администрацией президента и московской мэрией. Таких последствий никто не ожидал. Сейчас там, наверно, думают, надо было пустить сразу Митрохина, тогда бы они раскололи условный единый фронт. Может быть, кого-то ещё, думают, может, кого-то из кандидатов, у кого меньше шансов пройти, понимаете? А то взяли и всех "забанили". А можно было не всех, а наиболее опасных. Подумаешь, прошло бы 1-2 человека, не очень приятно, но все же терпимо. Но им, видите ли, нужно было добиться стопроцентных гарантий. Вот "добились". Фактически, института выборов не существует больше.
— Мне кажется, знаете, они не ожидали просто, что кандидаты подготовятся, что у них будут штабы.
— Не ожидали, честно, что удастся собрать такое количество подписей. Не ожидали, да.
— А это не может быть результатом полной некомпетентности в политических вопросах “новой” команды Собянина? Это же Сергунина, которая раньше вообще собственностью городской занималась.
— Я могу сказать совершенно точно, что все люди, которые работают с ней на предмет выборов, крайне негативно о ней отзываются. Говорят, что Ракова, как бы к ней ни относились, была очень хорошим политическим менеджером, способным четко реагировать на аналитику, на изменения ситуаций, модифицировать политическое поведение власти. Сергунина - это совершенно другое. Это вопрос о том, как можно больше заработать на выборах.
- Даже так? Это отмыв бюджетов на кампанию, получается?
— На кампанию выделяются гигантские деньги. Я нисколько не шучу. Это выделяется на полевую работу, социологию, проведение и поддержку независимых кандидатов. Была возможность получать бюджет, но в несколько раз превосходящий бюджет оппозиции. Соглашались идти в качестве независимого кандидата условно, говорили, что буду вести кампанию. Вам могли отсыпать очень много.
— Коррупционеры этого нижнего уровня поставили сейчас страну на грань революции.
— Революции так обычно и происходят. Не революционеры приводят общество к революции. Власть приводит. И не в силу большого ума, а в силу глупости, ошибок и жадности. Вот три мотива. Есть исследования, которые показывают, что все революции, от двух третей до трех четвертей революций начинается вследствие ошибок власти, а не вследствие объективных фактов и действий революционеров. Ничего подобного. Власть просто сама провоцирует. Мы видим на примере Москвы, как это происходит.
— Что касается глупостей - Михаила Светова задержали прямо на выходе из мэрии. Пришел парламентёр на переговоры - и его задержали. То есть мало того, что переговоры сами носили ультимативный характер, так ещё и парламентёра задержали. Это нормально? Это ошибка или умысел?
— Это их стиль мышления, они так мыслят. Но тем самым, власть создает себе серьезные проблемы. Кто же теперь с вами будет о чем-то переговариваться или кто поверит хоть единому вашему слову? Говоря жаргоном, характерным для властвующей генерации, это все очень не "по-пацански". Пацаны себя так не ведут. В ответ они получат аналогичную реакцию. Они проявляют склонность к немотивированному насилию. Людям развязывают руки. Что мы видим? Началась деанонимизация полицейских, бойцов Росгвардии, уже якобы пошли угрозы их семьям. А что будет дальше? Это же уже не оппозиция делает. Это очень важно понимать. Теперь любая дискуссия о необходимости переговоров завершена. Теперь никто не будет дискутировать о том, нужно ли добиться изменений революционным путем, или же радикальным. Дискуссия завершилась. Власть сама поставила точку.
— Значит, если мы здесь делаем вывод, люди перестали воспринимать власть как сторону переговоров?
- Да. В широком плане их перестали воспринимать как власть. Их воспринимают как узурпаторов. Это очень важно. Можно использовать сильное выражение - как оккупационную власть. Но я бы сказала, что если вы не легитимны, вы становитесь узурпаторами. Вы не имеете права. А если узурпатор прибегает к насилию…
— То это 278-я статья УК РФ.
— То он толкает к насилию тех, кто противостоит узурпации власти. Мы с вами в прошлых интервью уже обсуждали Мосгордуму. У оппозиции был шанс получить большинство, как, допустим, в 1996 году? Нет. Максимум - 4-5 мест. Мы же с вами хорошо это понимаем.
— А что на счёт превентивных арестов оппозиционеров? В стране арестовали на срок от 10 до 30 суток всех независимых кандидатов, возмущенных незаконной выбраковкой подписей. Это скандал! Обществу по сути демонстративно "подбросили" эти фальшивые дела, никак не соответствующие закону и действительности, как Ивану Голунову — наркотики.
— Это ошибка. В политическом плане это ошибка. Протесты появятся все равно, будут другие лидеры. Люди показали способность к самоорганизации и действиям помимо легитимных лидеров. Вот самое опасное, что может быть - когда власть сама себя лишает второй стороны переговоров, субъекта переговоров. Когда появляется автономистское движение, которое говорит: ну о чем с вами можно говорить? Вы же нас всех арестуете. Мы начнем действовать анонимно. Это сразу повышает градус насилия, когда люди боятся идти на переговоры, скрывают свои лица, но вместе с тем готовы протестовать, это автоматически ведет к повышению градуса противостояния и градуса насилия. Опять же, чья в этом вина? Это самоочевидный ответ. Это важно понять. Мы с Вами наблюдаем абсолютное хрестоматийное развертывание хорошо известного политолога и историка тезис о том, что “Дорогу к потрясениям прокладывает власть”. Не оппозиция, именно власть это делает. Еще обратите внимание, как она упорно и последовательно это делает. Шаг за шагом.
— Валерий Дмитриевич, тогда последний вопрос. Я еще раз спрошу про 3-е число. 27-го вышло много людей - несмотря на какие-то вбросы запугивающие, предупреждающие о неких провокациях, секретном оружии. По сути это даже была очень мощная подспудная кампания. Сейчас уже перешли от вбросов и запугиваний к конкретным арестам и посадкам, возбудили дела по уголовным статьям, по которым нет условного срока, есть только одна санкция - посадка. Вот если, несмотря на всё это, 3-го числа выйдет столько же людей, сколько вышло 27-го, о чем это будет говорить, на ваш взгляд?
— Это будет говорить как раз о том, что протесты переходят в новое качество. В своем, по крайней мере, морально-психологическом аспекте. Дальше должно проследовать осенью объединение протестующих, движение общенациональной платформой. Ограничиться только Москвой нельзя. Чтобы добиться успеха, надо выйти за рамки Москвы. Я думаю, что протестующие придут к ощущению этого. Сейчас просто протестующие пробуют на зубок собственные силы и власть. Людям важно почувствовать свое новое состояние.
У меня было ощущение, что 27-го июля они поймали драйв, то, что я наблюдал, мое обширное общение в т.ч. с теми людьми, которые в первый раз пришли, меня удивила их реакция: “Знаете, а нам понравилось, мы точно выйдем! Мы хотим бороться за свободу, нам нравится бороться за свободу!”. Так мне писали. Я считаю, что это очень важный морально-психологический сдвиг. А дальше он уже будет толкать к другим политическим формам: к объединению, к выработке долговременной стратегии, потому что для того, чтобы решить проблему власти в стране, нужна долговременная стратегия и общенациональные действия. Это понятно, да? Осенью мы к этому подойдем. Я хочу сказать, что репрессии будут ужесточаться. Репрессивная машина будет работать в течение года, отсчитывая с августа. Но к следующему году она просто сломается.
— Почему Вы думаете, что она сломается?
— Она не выдержит напряжения, с которым столкнется. Она столкнется с нарастающими протестами. Первое. И второе, внутри самой машины произойдет очень сильный морально-психологический слом. Риски вырастут, понимаете? Резко вырастут риски для тех, кто внутри самой машины находится, исчезнет мотивация. Я могу еще понять, условно, передовых Росгвардии, которые получают 50-60 тысяч рублей. Для них, вышедших из маленьких городков, это огромные деньги. Плюс ненависть к москвичам. Представьте себе эти протесты по всей России. У Росгвардии сил точно не хватит. Их, кстати, не так много совсем. Я имею в виду дееспособных. Это первое. Второе - есть офицеры, они начнут задумываться: а стоит ли рисковать собственной жизнью и будущим ради генералов. В любом политическом кризисе такой момент случается, когда начинает надламываться лояльность репрессивной машины. И по моим оценкам, не только моим, кстати, лояльности репрессивной машины надолго не хватит.
Беседовали Варвара Грязнова и Юрий Иванов. Фото: Д. Синяков