Астраханцы любят ругать свой город за неустроенность, но, скорее всего, это потому, что мы переживаем за него. В глубине души каждый наверняка хотел бы, чтобы Астрахань можно было гордо звать Каспийской столицей. Но на столицу она, увы, пока не тянет. Потому и попытки называть ее так встречают сопротивление.
Некоторые примерно так же восприняли и новый статус, на который претендует Астраханская область – приоритетная геостратегическая территория. То есть как нечто почётное, чего Астрахань не заслуживает. На самом деле это, как говорят в Одессе, две большие разницы.
Чего нам не хватает для столицы
Нижнее Поволжье исторически находилось на перекрестке важнейших торговых путей, недаром именно здесь располагались столицы древних государств – Хазарского каганата, Золотой орды, Астраханского ханства. Важное геостратегическое положение регион занимает и сейчас.
Лозунг «Астрахань – Каспийская столица» возник в период подготовки к празднованию 450-летия города. Шло масштабное строительство и благоустройство, и казалось, что Астрахань действительно обретет столичный блеск и размах. Однако неустроенность осталась. Стоит шагнуть в сторону от красивых центральных улиц – и она является во всей красе: мусор, собаки, разбитые тротуары…
Что нужно, чтобы Астрахань действительно приобрела столичный лоск? Разумеется, в первую очередь деньги.
Приоритетная территория – в чем отличие?
И тут мы переходим к приоритетной геостратегической территории. Как бы громко это словосочетание ни звучало, на самом деле это – не почетное звание. Приоритетная геостратегическая территория – это та территория, которая крайне важна с точки зрения устойчивого развития, целостности и безопасности России и требует повышенного внимания. Статус присваивается субъектам и макрорегионам не за то, что они достигли каких-то небывалых экономических успехов. За примерами далеко ходить не надо. Крым, где, помимо текущих вопросов, пришлось срочно решать проблемы жизнеобеспечения – энергетики, водоснабжения, транспортной доступности. Дальний Восток, где отток населения принял уже угрожающие масштабы. Северный Кавказ, который процветающей территорией не назовешь.
Смысл приоритетной геостратегической территории - в приоритетном внимании со стороны федерального центра и приоритетном финансировании. Для регионов, имеющих подобный статус, разработаны индивидуальные программы развития.
Почему нам нужна индивидуальная программа развития?
Внутренние резервы региона практически исчерпаны – сказал губернатор Игорь Бабушкин журналистам на брифинге. Что это значит в цифрах?
Астраханская область занимает первые места в ЮФО по доле социальных расходов бюджета. Социальный бюджет – звучит красиво. На самом деле это не очень хорошо. Это значит, что львиная доля средств уходит на зарплату бюджетникам (это не только госслужащие, но и учителя, врачи, соцработники и т.д.), обязательные платежи и меры соцподдержки. На дороги, мосты, ливневку, замену ветхих коммунальных сетей и еще на многое насущное денег просто не остается. В прошлом году доходы областного бюджета составили 55,6 млрд рублей, расходы – 58,1 млрд. Из них 75% - 44 миллиарда - ушло на социальные расходы.
Учитывая, что в 2020 году из-за пандемии и связанных с ней ограничений бюджет Астраханской области недосчитался 7 миллиардов рублей к планируемым объемам налоговых поступлений, ситуация сложилась почти чрезвычайная. «Нам пришлось перейти на бюджет выживания», - констатировал Игорь Бабушкин, выступая с отчетом перед депутатами облдумы.
Ну ладно, прошлый год был особый. Но ситуация плачевна в разрезе не только 2020-го. По объемам расходов консолидированного бюджета на душу населения (45,8 тыс. руб., без учета субвенций) Астраханская область в 2020 году заняла предпоследнее место в РФ. В 2019 году мы были и вовсе на последнем, 85-м. Объем налогов, собираемых на территории региона, с каждым годом растет (исключение – пандемийный 2020-й). При этом доля, остающаяся в распоряжении региона – падает. Сегодня только один рубль из трех, заработанных в Астраханской области, остается в распоряжении региона. Для сравнения: в Краснодарском крае территории достается 66%, в Ростовской области – 65%, в Волгоградской – 49%, в среднем по России – 48%.
Почему так происходит, известно. Дело в так называемом федеральном налоговом маневре в отношении компаний, ведущих добычу на морском шельфе, который ударил по Астраханской области. Если в среднем по России доля налога на прибыль от добычи полезных ископаемых, остающаяся в распоряжении субъекта, составляет 73%, то в Астраханской области – всего 8%.
Это обстоятельство сочли несправедливым и сенаторы во время Дней Астраханской области в Совете Федерации. «Полностью убивается интерес региона к тому, чтобы повышать свою налоговую базу, приходить к той самодостаточности, о которой говорил президент в посланиях», - заявил председатель Комитета Совфеда по бюджету и финансовым рынкам Анатолий Артамонов. «Люди не должны чувствовать, что они живут где-то на окраине. Тем более что они живут в стратегически важном регионе», - отметила спикер верхней палаты парламента Валентина Матвиенко.
Перспектива возврата нефтяных налогов в Астрахань туманна. С этим вопросом в адрес главы государства обращались неоднократно, в том числе и губернатор Игорь Бабушкин. Однако на данный момент ответ отрицательный.
Конечно, ушедшие в Москву налоги частично возвращаются в регион. В виде нацпроектов, федеральных госпрограмм. Это позволяет строить поликлиники и корпуса больниц, ремонтировать дороги, приводить в порядок дворы. Но это все же точечное решение проблем. По нацпроекту БКД реконструируется Милицейский мост – но в регионе 160 мостов находятся в аварийном и предаварийном состоянии и требуют срочного ремонта. Мы рассчитываем за счет нацпроекта «Экология» модернизировать Северные и Правобережные очистные сооружения. Но где взять денег на замену ветхих сетей водоканала, износ которых приблизился к 90%, из-за чего астраханцы то сидят без воды, то тонут из-за прорывов канализации? А ведь, помимо дорог и коммуникаций, надо решать вопросы развития региона – транспортная инфраструктура, создание производств, рабочих мест – для которых тоже нужны инвестиции.
Это и есть ответ на вопрос, для чего нам нужна индивидуальная программа и статус приоритетной геостратегической территории.
